Глава 3
Руины - это слово ассоциировалось у Бита и Беты с какими-то старинными замками, дворцами, костелами, которые входили в перечень обязательных школьных экскурсий. Все это навевало скуку. В идеале они знали замок в Казимеже Дольном, куда 2-3 раза в год выезжали с отцом. Обязательным пунктом путешествия всегда было восхождение на гору, где сохранились руины замка - несколько полуразрушенных стен с открытыми оконными проемами. Старые камни и кирпичи, даже исторические совсем их не увлекали.
То, что они увидели перед собой, не имело ничего общего со школьной экскурсией. Сначала почувствовали запах дыма и пыль от раскрошенных кирпичей. От такого воздуха щекотало в носу. Бета чихнула. Только сейчас ребята поняли, что стоят среди руин. В самом центре развалин. Погода была солнечной и безветренной, и очень хорошо было видно, как воздух наполняется пылью. Вместо домов вокруг стояли полуразрушенные трубы печного отопления. В обнаженных внутренностях домов можно было разглядеть фрагменты отдельных квартир. Улица также была покрыта битым кирпичом от разрушенных домов. Но люди не обращали на это внимания. Они прокладывали новые тропинки по этим руинам, причем некоторые дорожки уже начали зарастать травой. Мальчик в рваной одежде нес через эти развалины ведро с водой. Он шел через руины просто, как по прямой дороге, видимо уже привык к битому кирпичу под ногами.
– На этот раз, давай мы не будем ни с кем разговаривать, – быстро предупредила брата Бета. Бит только кивнул. – Но мы должны выяснить, где сейчас находимся, – сказала она. – И, прежде всего, в какой год мы попали?
– Давай выйдем из этих развалин. Может быть, еще будет возможность выяснить наше местонахождение, – сказал Бит.
– Так, только в какую сторону надо идти, чтобы что-нибудь найти? – в рифму вторила Бета.
Бит и Бета не представляли куда направиться. Недалеко они увидели идущую по дороге молодую женщину с маленьким ребенком на руках, завернутым в грязное одеяло. Она не шла, а передвигалась в медленном темпе. Складывалось впечатление отрешенности в ее движениях, и женщина продолжала укачивать ребенка. Видимо это помогло сдерживать крик малыша.
– Давай пойдем за ней, – сказала Бета. – С таким маленьким ребенком она должна жить в доме, а не в руинах.
Они двинулись за этой женщиной, однако держались на почтенном расстоянии, потому что не хотели напугать ее. Шли и осматривались вокруг, пытаясь найти какую-то деталь, знак, что позволило бы им сориентироваться на местности, определить, где находятся. Они прошли мимо играющих девочек. Это было странная игра, во время которой ничего не происходило, дети просто стояли и разговаривали.
– Добрый день.
– Добрый день.
– Пани, ваш дом не разрушен?
– Стоит, но весь выгорел. А ваш?
– Мой разрушен. Ищу новое место жительства.
– Что-то здесь случилось, – предполагала Бета.
Почему маленькие девочки перенесли эту угнетающую реальность в свою игру?
Они вышли на какую-то площадь. Точнее, когда-то это была площадь. Теперь место отличалось тем, что просто было большим пространством. Небольшая группа людей, рассматривала что-то, лежащее на земле. Бит и Бета подошли ближе, стараясь не потерять из вида женщину с ребенком. Перед ними лежала перевернутая статуя короля с оторванными руками. Люди смотрели в холодные глаза памятника. Брат и сестра продолжили путь за женщиной, колыхавшей ребенка. Обломков кирпича здесь стало несколько меньше. Постройки начали напоминать дома, а не только кучу раздробленного кирпича. Здания были выжжены изнутри, стояли без окон, но их фасады, хотя и поврежденные, напоминали бывшую роскошь.
Подростки прошли мимо разрушенного дворца с колоннадой. Рядом со сломанной колонной на низком табурете расположилась девочка и продавала хлеба. Никто к ней не подходил, поэтому она увлеклась чтением книги. Рядом с дворцом находился парк. Недалеко маленький мальчик пас козу. Перпендикулярно дворцу с колоннадой стоял второй дворец. Такой же огромный, растянувшийся на десятки метров, но весь выгоревший изнутри.
Настроение Беты было тяжелым. У Бита - тоже. Они смотрели на мертвый город. Тем не менее, самым удручающим были не разрушенные здания, не их пустые окна, не озабоченные лица, проходящих людей, а огромное количество крестов, сделанных из всего, что попадало под руку: досок, палок. Иногда это была просто кол, вбитый в землю, с карточкой, на которой были написаны сведения о погребенных людях в могиле под этим импровизированным крестом. Город напоминал кладбище, причем вдвойне: и жители были убиты, и архитектура погибла.
Они прошли еще несколько сотен метров.
– Я не знаю, было ли хорошей идея следовать за этой женщиной, – сказал Бит. – Она ведет себя, как если бы шла, куда глаза глядят, а не домой. Может быть, она просто хотела, чтобы ребенок поспал?
Ребята перешли на соседнюю улицу, с высокими 5-этажными домами, также как и в округе, сожженными. Часто их интерьеры были совершенно пустыми, без стен, потолков, однако с уцелевшими красивыми фасадами. В некоторых местах, особенно на узких улицах, битый кирпич доходил до уровня первого этажа. Над всей округой возвышалось только одно большое здание: узкое, прямоугольной формы, с открытыми во многих местах строительными конструкциями, напоминающими современные бетонные блоки. И уже стало ясно, где оказались подростки. Это, наверняка, Варшава. А это высотное здание стоит на улице Свентокшицкой. Дедушка и прабабушка называли его Пруденталь, папа - отелем «Варшава». Ни Бета, ни Бит не помнили, что же сейчас размещено в этом здании. Для них это всегда было пустое, закрытое многоэтажное здание с отпадающей штукатуркой.
– Давай оставим эту женщину в покое и пройдем туда дальше, – Бета указала пальцем прямо вперед. – Так мы доберемся до улицы Маршалковской.
Они пошли быстрее, подошли к женщине, которая продолжала качать своего ребенка. Проходя мимо, Бета оглянулась, чтобы посмотреть на ребенка. Оказалось, что в грязное одеяло была завернута обычная кукла. Женщина все это время колыхала куклу. Бета была ошеломлена. Позже момент неожиданности превратился в печаль, гнев и желание вырваться из этого страшного мира. Бета побежала через завалы, как ей казалось, в сторону Маршалковской. Вдруг споткнулась и упала. Бит подбежал к ней и помог ей подняться.
– Не переживай, – он старался говорить мягко и медленно. Присели, ожидая пока Бета успокоится. Бит заглянул в соседний переулок. Несколько мальчишек играли в войну, стреляя друг в друга из палок, имитирующих винтовки. – Пойдем. На Маршалковской подумаем, что делать дальше, – сказал, наконец Бит.
Несмотря на завалы из кирпича и штукатурки, они быстро дошли до Маршалковской. Во второй раз их удивило отсутствие символа Варшавы – Дворца культуры и науки. Чуть правее увидели высотное здание и узнали этот дом, хотя большая часть его была разрушена. Бит и Бета бывали здесь несколько раз еще с дедушкой, который называл это здание ПАСТ. Что именно означает эта аббревиатура, Бета и Бит не помнили. Они только знали, что до войны здесь размещалась центральная телефонная станция.
Брат и сестра пошли в другую сторону, налево, на Иерусалимские аллеи. Здесь людей было больше. На одном из разрушенных этажей здания женщина развешивала выстиранное белье на веревках. На улице можно было видеть легковые автомобили и грузовики-двуколки со скарбом, или, вернее, то, что от него осталось. Несколько человек похоронной процессии сопровождали гроб, установленный на телеге. Слышен был стук копыт лошадей. У стены одного из домов, на тротуаре сидела мать, держащая на руках спящую дочь. Вокруг шла торговля. Пожилая женщина продавала цветы, кто-то еще - хлеб. На первых этажах разрушенных домов появились первые вывески: «Аптека», «Парикмахерская». Впереди Беты и Бита шли два мальчика на вид лет по десять. Один из них опирался на деревянный костыль – у него не было правой ноги.
Вдруг все вокруг затряслось. Окружение стало терять контуры, размывалось, растворялось. Нет, это не окружающий мир, это просто картина. Уличные шумы отдалялись и прекращались. Бит и Бета услышали звук, напоминающий вой ветра. Сначала негромкий, будто из печной трубы, но с каждой секундой нарастающий, в конечном итоге звук резко ослаб ...
– Я постараюсь их вытянуть оттуда, – магистр Петрашко с удивленным выражением лица склонился над консолей. Когда он вернулся к себе в кабинет вместе с профессором Блащиком, детей уже там не было. Петрашко совершенно не волновался, даже был рад, что эти раздражающие его подростки ушли. И даже его спутник также сначала не волновался.
– Опять что-то придумали и куда-то ушли. Ну что ж, обед придется, съест одному, – сказал Яцек. – Или, может быть, пойдем вместе пообедаем? – вдруг спросил у Петрашко.
Но магистр Петрашко уже не слышал вопрос Яцека. Он увидел, что люк в полу под окном поднят. Петрашко был в ярости. Столько лет работы, жертв и терпение насмешек коллег. Так много усилий, чтобы скрыть тайну - дело своей жизни. И все зря из-за двух любопытных подростков. Он бросился к лазу в полу, не обращая внимания на своего гостя. Быстро побежал вниз по лестнице. Подбежал к мониторам, пытаясь прочесть что-то из отображаемых данных. Он подбежал к консоли в другой части комнаты и судорожно начал что-то искать ...
– Нет, – сказал Петрашко, и ярость стала сменяться удивлением. – Там мой пульт управления.
– Что это? Что это за помещение? – изумленно спросил профессор Блащик, который вслед за своим приятелем спустился вниз по лестнице. Петрашко повернулся. Он выглядел демонически. Длинные волосы лишь слегка прикрывали искаженное в гневе лицо.
– Я работал над этим проектом в течение многих лет, – процедил сквозь зубы магистр Петрашко. – Вопреки мнению научного сообщества, и даже вопреки здравому смыслу. И мне это удалось.
– Что? – профессор не понимал происходящее.
– А эти глупые дети все разрушили! – закричал он.
– Что? Где Беата и Артур? – спросил уже озабоченный профессор Блащик. Он чувствовал себя ответственным за них не меньше, чем родители.
– А кто знает? – злобно сказал Петрашко. – Навязчивость и желание всунуть свой нос, куда не надо, в конце концов, их погубила.
– О чем ты говоришь? Давайте делайте что-нибудь! – профессор говорил, повышая голос больше и больше.
– Это не так просто. Машина еще не работает так, как надо. Случаются ошибки, – Петрашко понизил тон. Магистр не любил, когда на него кто-то кричал. Это заставляло его чувствовать себя некомфортно.
– Что тут происходит? Объясните мне! – крикнул профессор Блащик.
– Позже, – бросил Петрашко. – Я постараюсь их вытащить и вернуть обратно.
Пронзительный рев сирены пронзил уши, сверлил в голове. Сначала протяжный, высокий громкий звук, а затем короткий низкий. И снова: протяжный, высокий, пронзительный и короткий. И снова: протяжный ... В то же время все услышали грохот от взрыва, причем такой, что стало больно ушам. Земля задрожала. И это уже была не картина, а реальность. Огонь, дым, запах гари. Окружающий мир стал проясняться. Загорелась башня Королевского замка.
– Что ты опять нажал? – закричала Бета, голос которой заглушали падающие предметы.
– Нет, на этот раз это не ...
Бит не смог закончить фразу. Картина размывалась еще быстрее, а шум все более и более отдалялся.
– Не удалось, – Петрашко был очень сосредоточенным. – Я попробую снова. Здесь есть небольшая ошибка, – начал объяснять, но прервал фразу. Он снова посмотрел на данные мониторов. – Если снова мне не удастся их выручить, они должны будут сами рассчитать путь домой. Ведь они любят точные науки, и это может быть их единственной надеждой на возвращение, – магистр Петрашко не мог сдерживать свою злость.
На этот раз не было ни воя, ни шума, ни размытой картины. Бит и Бета вдруг очутились в какой-то очереди людей. Все стояли друг за другом, было очень душно. Кто-то дал Биту что-то тяжелое в руки. Кирпич! Парень не мог в это поверить.
– Передай дальше! – крикнул его сосед, который только что дал ему кирпич.
Бит передал кирпич Бете, и ему пришлось повернуться снова к соседу за следующим кирпичом. Тяжелые кирпичи поцарапали кожу на руке. Еще больше и больше. Бит был дезориентирован. Ведь он ничего не нажимал на странных часах. Почему все так внезапно изменилось? Почему их перебрасывает из одного времени в другое? Он хотел поговорить с Бетой, но сосед снова и снова передавал ему кирпичи. Бит не успевал их принимать. Окружающий мир снова потерял четкость.
– Ничего не выйдет, – категорически сказал магистр Петрашко. – Не смогу помочь. Эти дети забрали главную часть управления. Сами должны найти дорогу домой, где они находятся, какое прошлое их затянуло. Я не могу им помочь.
Профессор Блащик на самом деле не понимал, что говорит его коллега, но по выражению лица Петрашко догадывался, что дело очень серьезное.
Перед глазами маячили высокие здания. Они видели их более четко. Сожженные, грязные от копоти, разрушенные дома без окон. Бит и Бета снова вернулись на Иерусалимские аллеи.
– Я не нажимал, – начал сразу же оправдываться Бит.
– Что-то, вероятно, испорчено. Становится очень опасно. Нас сейчас снова вернет в середину какой-нибудь войны, и тогда уже может быть меньше удачи, чем раньше, – Бета была действительно напугана. – Мы должны найти способ вернуться в свое время.
У Бита не было предложений, как это сделать.
– Я написал в часах 2015, а мы попали в неизвестно какую эпоху. Понятия не имею почему. Кроме того, машина сама дважды нас куда-то перебросила. Только первый раз нам это удалось.
Бета размышляла.
– Не обязательно, – сказала она. – Когда мы изучали это устройство в кабинете Петрашко, на экране было введено число 1876. Между тем, в газете, которую мы взяли у того мальчишки, Болека, насколько я помню, была отмечена дата 1885.
– Машина ошибается, – подытожил аргумент сестры Бит.
– Если эти передвижения являются случайными, то мы имеем миллионы вариаций и почти нулевой шанс вернуться домой, – обратила внимание Бета.
– Предположим, что эти числа совсем не случайные, и имеется между ними какая-то закономерность, что практически неправдоподобно, то мы можем и не проиграть.
Трудно было не признать его правоту.
– Ладно, давай рассмотрим это как математическую задачу, – Бета любила решать математические задачи. – В таком случае, мы должны собрать все даты, которые вписаны в часы, и обозначающие годы, в которые мы попадали.
У Беты появилась уверенность, она была в своей стихии.
– Это будет не трудно, потому что там были только четыре даты, – сказал Бит с усмешкой. – Первая пара 1876 и 1885. Вторая пара 2015 и год, в котором мы сейчас находимся. Только какой это год?
– Давай рассуждать... – Бета закрыла лицо ладонями, чтобы лучше сосредоточиться. – Конечно, это уже после войны. После Второй мировой войны. Мы не видели ни одного немецкого солдата, не слышали разрывов бомб и снарядов или выстрелов.
– Но я думаю, что война закончилась совсем недавно, – дополнил Бит.
– Слишком много руин, разрушений и уличных могил. Никто пока не восстанавливает поврежденные здания.
– Эти телеги с узлами и котомками... На мой взгляд, люди только возвращаются сюда после войны в свои дома. Давай предположим, что это 1945 год - конец Второй мировой войны, – Бета была довольна собой. – Эти два места, куда нас забросило случайно, не будем учитывать, потому что мы ничего не вписывали в странные часы.
– Даже если ты правильно выбрала этот год, все-таки проблема существует, – Бит уперся с целью испортить настроение сестре. – Две точки не достаточно, чтобы найти закономерность между ними. Хочешь или нет, мы должны, по крайней мере, сделать еще один прыжок.
– Ты с ума сошел? Ты видел, что случилось? – Бета снова потеряла спокойствие. – Ты же не знаешь, куда нас может занести?
– Две точки, этого недостаточно, – повторил Бит. – Что ж, трудно, мы должны рискнуть, чем большее число впишем, тем в более позднем времени окажемся, просто надо ввести какое-либо число, – не думая долго, он ввел четыре цифры в часы Петрашко: 2098.
– Бит, не надо... – крик Беты прервался.